Узбекистан : Kreml.org | Узбекистан: между Россией и Западом

Kreml.org | Узбекистан: между Россией и Западом

Процессы, произошедшие на протяжении 2005 г., стали определяющими для изменения внешнеполитических приоритетов Республики Узбекистан, а также очередной трансформации регионального стратегического баланса сил, которые по своим объективным последствиям могут критически отразиться не только на данном государстве, но и на центральноазиатском регионе в целом. В какой-то степени столь масштабное ухудшение отношений Узбекистана и США по "инициативе" узбекской стороны, последовавшее непосредственно после андижанских событий, не имеет прецедентов среди постсоветских государств, что добавляет значительную долю неясности в процесс дальнейшего выстраивания стратегического взаимодействия в треугольнике Узбекистан-Россия-США. Без сомнения, главную роль в изменении внешнеполитических приоритетов Узбекистана сыграла спирализующаяся озабоченность вовлеченностью США в процесс "революционной демократизации" постсоветского пространства, которая в комплексе с негативной реакцией Запада на андижанские события породила невозможность дальнейшего поддержания стабильных отношений. Это было усилено и поддержкой со стороны России, которая стремится к восстановлению регионального доминирования. Причем в данной ситуации проявляется один из важнейших итогов непродуманной реализации стратегии "внешнего лавирования", активно используемой Узбекистаном с конца 90-х гг. Она удобна для решения текущих задач и проблем, но крайне деструктивна для поддержания государством долговременных и стабильных внешних позиций и отношений с ведущими акторами влияния. Однако можно констатировать тот факт, что разразившийся кризис в отношениях Узбекистана с США был предопределен. Исторический анализ показал, что Вашингтон часто использует для достижения собственных глобальных и региональных интересов манипулирование политическими режимами, которые изначально рассматриваются им в качестве "диктаторских". В определенной степени именно в этом проявляется двойственность американского внешнеполитического курса, основным приоритетом которого является именно отстаивание стратегических интересов государства в глобальном масштабе вне зависимости от соответствия механизмов их достижения декларируемым целям и обязательствам (распространение демократии и т.п.). Однако подобные манипуляции носят характер исключительно временных явлений, в результате происходит радикализация двусторонних отношений и последующий кризис. Узбекистан в итоге практически полностью дистанцируется от США и Запада в целом. Фактически наблюдается формирование ситуации, когда возврат к диалогу между сторонами становится крайне сложной и трудновыполнимой задачей, особенно при правящем узбекском режиме. Более того, можно в определенной степени констатировать тот факт, что Ташкент, преднамеренно или нет, сыграл на опережение, учитывая, что именно конец 2005 г. рассматривался в западных политических и экспертных кругах в качестве "судного дня" для Узбекистана, точнее для правящего режима. Анализ хода событий показывает, что уже можно констатировать неформальное объявление Западом Узбекистана "государством-изгоем", выразившееся в замораживании финансовой помощи со стороны США (поправка Сената ? 1978), и введении государствами ЕС эмбарго на поставки вооружений. Показательно, что поправка ?1978, которую Сенат США утвердил процедурным голосованием, запрещает Пентагону в течение 2006 финансового года, начавшегося 1 октября, использовать средства из федерального бюджета для возмещения правительству Узбекистана расходов, связанных с использованием военно-воздушной базы Карши-Ханабад, в том числе, задолженности в размере порядка $25 млн, накопившейся за период с января 2003-го. Кроме того, активно "раскручивается" вопрос о возможности судебного преследования в отношении президента Узбекистана, что показывает всю глубину кризиса. Появившаяся информация о начале выплаты Пентагоном указанных выше средств Узбекистану может рассматриваться в качестве своеобразной уступки. Следует отметить, что эти санкции и ограничения автоматически влекут за собой политическое игнорирование республики в международном масштабе, своеобразный "синдром Лукашенко-Мугабе". Примечательно, что государства ЕС уже ввели запрет на въезд 12 высших должностных лиц Узбекистана, виновных в андижанском кризисе. Пока что предпринятые меры можно расценивать в качестве своеобразной проверки готовности И. Каримова пойти на масштабные уступки, возможность которых маловероятна, несмотря на то, что полная политическая изоляция Узбекистана в складывающихся условиях исключительно невыгодна для него. Однако стоит отметить , что ранее госсекретарь США К. Райс прямо заявила, что отказ идти на полноценный контакт с Западом и тоталитарные методы управления государством могут привести к полной международной изоляции Узбекистана. Кроме того, помощник государственного секретаря США по делам Европы и Евразии Д. Фрид обвинил Ташкент в том, что после событий в Андижане Узбекистан перестал сотрудничать с Вашингтоном в области борьбы с терроризмом. Последнее заявление необходимо расценивать как "достижение" качественно нового уровня давления со стороны США на руководство Узбекистана, которое в состоянии повлечь за собой использование гораздо более жестких инструментов воздействия и, как результат, будут более негативные последствия для стабильности правящего режима. Узбекское руководство оказалось в своеобразном стратегическом тупике. Официальный Ташкент в настоящий момент полностью лишается поддержки США, которые фактически переводят данное государство в разряд "международных изгоев", заручившись потенциалом влияния России, которая, в то же время, как не парадоксально, не хочет брать на себя четких обязательств в отношении Узбекистана, точнее, в отношении обеспечения долговременных позиций правящего режима. Безусловным обстоятельством является то, что в складывающихся условиях режим И. Каримова нуждается в сильном внешнеполитическом гаранте, способным обеспечить, в первую очередь, стабильность позиций правящей элиты в условиях возможного внутреннего кризиса. Андижанские события показали, что Узбекистан постепенно скатывается в зону внутренней неопределенности, которая практически не поддается прогнозированию. Системный раскол в отношениях с Соединенными Штатами в этой связи сильно осложнит возможности руководства Узбекистана по внешнеполитическому лавированию и усугубит как экономическую, так и социально-политическую обстановку в республике. Это определяет возможность осуществления правящим режимом непредсказуемых шагов как во внутриполитической, так и во внешней сферах. Опасность складывающейся обстановки заключается в том, что Вашингтон в случае неудачи оказания давления на Узбекистан будет пытаться не допустить собственного выдавливания из региона, главным образом через задействование ассиметричных механизмов моделирования обстановки. Стратегически, сохранение военно-политического присутствия в Узбекистане (база Карши-Ханабад) является одним из ключевых звеньев в процессе регионального осуществления США концепции передового сдерживания, направленной, в первую очередь, против роста влияния России и Китая на Центральную Азию и Средний Восток, и контроля региональных процессов под видом продолжения борьбы с терроризмом и экстремизмом. Вывод контингента в Кыргызстан или Таджикистан мере может явиться выходом для США, однако это не станет альтернативой потерей военно-политического присутствия в Узбекистане, которое, со стратегической точки зрения, гораздо более важно. Главным ассиметричным механизмом может стать моделирование внутриполитических процессов в Узбекистане в соответствии с долговременными стратегическими интересами США. В первую очередь, это расшатывание политической обстановки и последующая смена режима на проамериканский, что в условиях рассматриваемого государства чревато непредсказуемыми и неконтролируемыми (в том числе со стороны США) последствиями. В этой связи усиливающаяся риторика по обыгрыванию вопроса о недемократичности режима И. Каримова видится симптоматичной и знаковой. И. Каримов, по сути, использует единственный шанс, который может в некоторой степени компенсировать стратегическую неопределенность, с которой столкнулся Узбекистан, а именно возобновить ориентированность на российский вектор. Именно акцент на потенциал России, вероятнее всего, явился ключевым фактором для столь радикальных внешнеполитических действий узбекского руководства. Концептуальное ухудшение отношений США с государствами Центральной Азии и сокращение американского присутствия в регионе, безусловно, отвечает долгосрочным стратегическим интересам России по восстановлению собственных позиций и укреплению сфер влияния. Как следствие, российское руководство будет всемерно содействовать постепенному выдавливанию Запада из региона, первым проявлением которого и явился углубляющийся узбекско-американский кризис. Хотя полемичной остается адекватность полномасштабного сокращения западного влияния на Центральную Азию интересам России ввиду объективных причин, в первую очередь из-за невозможности исполнения России функций единственного гаранта региональной безопасности и стабильности. Причем Россия, на первый взгляд, довольно активно поддерживает деформацию узбекско-американских отношений на международном уровне, что проявилось, в том числе, в отказе от поддержки проведения "внешнего" расследования андижанских событий, содействии Узбекистану по линии ШОС и т.п. Причем вероятно, что совместный демарш участников ШОС по вопросу иностранного военного присутствия в Центральной Азии на июльском саммите в Астане был инициирован именно в целях обеспечения поддержки дальнейших действий руководства Узбекистана в отношении США. Кроме того, наблюдается постепенное вовлечение Узбекистана в интеграционные процессы в рамках ШОС, ЕврАзЭС и, возможно, ОДКБ, которые призваны консолидировать российскую "зону влияния" в региональном масштабе. Как следствие, контрдействия США и "аффилированных" с ними государств ЕС в отношении Узбекистана, в особенности экономические санкции, в случае полномасштабных контрмер России, в значительной степени теряют потенциал воздействия на узбекский политический режим. Наиболее значительным ходом следует считать подписание Договора о союзнических отношениях между Россией и Узбекистаном, который по сути выводит двусторонние отношения на качественно новый уровень и может явиться основой долговременного военно-политического альянса. Причем показательно, что в рамках Договора российское руководство готово оказывать в дальнейшем прямое содействие поддержанию стабильности в республике в обмен на непосредственное военно-политическое закрепление в Узбекистане, в том числе и через вероятное размещение базы в Карши-Ханабад. Однако, вопрос заключается в том, насколько далеко пойдет российское руководство в поддержке И. Каримова и обеспечении стабильности его режима, учитывая все большее задействование "прагматического" подхода в процессе выстраивания курса по отношению к Центральной Азии. В этой связи основную неопределенность вносят три момента. Во-первых, будет ли России выгодна открытая полномасштабная поддержка "диктаторского" с западной точки зрения режима, которая чревата рядом негативных последствий, в том числе, возможным ухудшением отношений с Западом, так же как и окончательным закреплением за Москвой ярлыка "защитницы тоталитаризма". Во-вторых, фигура И. Каримова в сложившейся ситуации объективно не устраивает российскую сторону в качестве долгосрочного варианта, ввиду нестабильности его внешнеполитической ориентированности. Безусловно, Россия может эффективно обыграть патовую внешнеполитическую ситуацию, в которой оказался И. Каримов, сделавший основную ставку на российский вектор, в целях ограничения самостоятельности его действий. Однако России, в расчете на перспективу, нужен именно откровенно пророссийский лидер Узбекистана, что навод

Похожие статьи:

Узбекистан

Узбекистан

Kreml.org | Узбекистан: между Россией и Западом

Похожие записи

Новое на сайте